Шесть лет назад Викин позвоночник разорвало осколком снаряда. Для полного восстановления необходима реабилитация.
Шесть лет назад Викин позвоночник разорвало осколком снаряда. Она с сестрой и подружкой гуляла недалеко от дома по улице Садовой. Война в Донецке шла без малого год, и к ней привыкли, перестали прятаться. 11-летняя девочка ничего не боялась.
Вика помнит только гул в ушах — и вот она уже лежит в кровавой луже. Пытается подняться и не может — ноги горят, не слушаются. В метре от нее из земли торчит кусок металла. Тот самый снаряд. Еще немного и Вики бы не было.
В Донецке повезло с хирургом. Вслепую собрал позвоночник набитой за год войны рукой. Вика уже потом узнала, что после операции врач подошел к ее отцу: «Ходить не сможет. Если повезет, будет сидеть». Хорошо, что Вика этого не слышала и не успела испугаться. Через три недели она села. «Теперь все зависит только от тебя», — сказал ей тот самый доктор.
Так и вышло. Все шесть лет после ранения все зависело только от нее. В клинике Рошаля, куда Вике помогли попасть волонтеры, ей укрепили позвоночник металлоконструкцией. И девочка с окраины Донецка перешла в контрнаступление. Каждый день беговая дорожка, занятия на велотренажере. Она уже несколько лет ходит с тросточкой.
Раньше Вика закрывала глаза, и мама щупала пальчики на ее ногах. Первые годы это была пустая затея, а потом чувствительность частично вернулась. Она снова чувствует тепло, холод и боль. Только стопы безвольно висят. Чтобы гулять по парку, Вика фиксирует их мягким бандажом и стоподержателями. И, взяв в руки трость, может идти без остановки час, два, три. Она мечтает выкинуть эту трость и пойти без нее. Чтоб шаг был легким, как в детстве. Для этого нужна реабилитация. Вика сама написала нам письмо, и реацентр «Преодоление» тоже сама нашла. Ей бы туда, но это так дорого. И от нее теперь впервые ничего не зависит. Поэтому становится страшно.
После операции в Москве семья Магер в Украину не вернулась. Бежали от войны в Калининград, к тетке. Свою улицу Садовую видят разве что во сне и в новостях. Там снова взрываются люди, а они привыкают к мирной жизни. Вика учится в 11 классе, хочет стать сценаристом. Мама Лариса работает продавцом в магазине, зарплата маленькая. Папы два года как нет.
Давайте поможем Вике идти вперед. Теперь все зависит только от нас.
Лев родился без левой кисти, и родители превратили его особенность в уникальность и преимущество. Папа организовал футбольную команду для ребят с ОВЗ, мама создала бренд одежды, созданный по рисункам Льва. А сам Лев уже в четыре года стал амбассадором компании, выпускающей протезы. Вот такая суперсемейка. Кажется, что вместе они любые горы могут свернуть. Но нет, не любые. Им тоже нужна помощь и поддержка. Лева вырос из своего старого тягового протеза, и сейчас ему нужен новый, чтобы оставаться киборгом и супергероем.
У Егора редкое заболевание — хронический псевдообструктивный синдром. Мальчику было проведено несколько операций по резекции кишечника. От тонкой кишки осталось всего 60 сантиметров. До полутора лет Егор какал через стому – трубочку в животе. В РДКБ дырочку закрыли, кишечник реконструировали и велели Егору расти, теперь уже дома, а не в больничной палате. Для этого ему нужно парентеральное питание. И наша поддержка.
Тёма в три месяца держит голову и пытается переворачиваться в кроватке. Участковый педиатр хвалит ребенка за отличный аппетит, а родители за крепкий сон. Так сразу и не скажешь, что этот мальчик однажды может перестать четко видеть, хорошо слышать, крепко спать и развиваться. Дело в том, что у Тёмы патология черепа — лобный шовчик зарос раньше времени, и мозгу некуда расти. Нужна операция с использованием специальных биорезорбируемых пластин.
Ваня четыре года живет на маминой почке. Трансплантацию провели, когда мальчишке было чуть больше года. Чтобы донорский орган работал без сбоев и не началось отторжение, важно проходить плановые обследования. Но из-за сопутствующего диагноза – аутизма – госпитализировать Ваню на несколько дней в больницу крайне тяжело. Зато есть возможность сдать все анализы и пройти биопсию в одном месте за один день. Нужна наша помощь.
У малышки плагиоцефалия – деформация черепа, вызванная преждевременным сращиванием его частей. Коронарный шов, идущий от уха до уха через середину головы, должен был зарасти лет через 20, когда Полина станет большой и поступит в институт, а частично затянулся и окостенел ещё внутриутробно. В результате головной мозг девочки оказался в ловушке, ему некуда расти. Необходима операция с использованием специальных пластин.
Четыре года назад Аркадию, который проходил медкомиссию, чтобы заниматься боксом, поставили опасный диагноз: синдром удлиненного интервала QT. Его еще называют синдромом внезапной смерти. С тех пор подросток живет на блокаторах, но его сердце все равно работает со сбоями. Чтобы выяснить причину аритмий и скорректировать терапию, необходимо имплантировать пациенту систему кардиомониторинга. Операция не входит в перечень ОМС.
У Марка виски будто — будто вдавлены пальцами внутрь пластилинового черепа. Глазницы близко сведены к переносице, а лоб острой горкой выпирает вверх. Швы черепа срослись рано, родничок затянулся, мозгу малыша некуда расти — тупик. Необходима операция по реконструкции черепа с использованием специальных пастин.
На десятый день жизни состояние Матвея стало резко ухудшаться, живот раздулся так, что пришлось срочно оперировать. Врачи удалили часть тонкой и слепой кишки. Иначе из-за некроза кишечника мальчик бы просто погиб. С тех пор малыш питается внутривенно и нуждается в специальных смесях и расходных материалах для капельниц.
У Егора редкий синдром Мёбиуса. Его лицо полностью обездвижено и лишено мимики. Из-за атрофии мышц и неумения моргать ухудшается зрение, плохо формируется речь и часто возникают проблемы с прикусом и зубами. Сегодня этим редким пациентам врачи успешно возвращают мимику. Две уникальные операции по пересадке нервов и мышц, взятых из ноги ребенка, долгая поэтапная реабилитация — и на первых школьных фото Егор уже точно будет улыбаться.
У Абубакара краниосиностоз — кости черепа срослись раньше времени. Обычно таких малышей оперируют до года. Но с Абубакаром все вышло иначе, и диагноз подтвердился лишь к четырем годам. Косточки уже окрепли и колдовать над ними сложнее. Высоки риски кровопотери. Но Алиевы все же нашли врача, который готов помочь. Сейчас Абубакару нужна специальная пластина для реконструкции черепа, иначе патология скажется на слухе, зрении и развитии мальчика.
Вы можете помочь ещё больше! Расскажите друзьям о нас!
Вернуться на главную