Анна Белоус

Миссия выполнима

Ольга — медсестра в ростовском онкоцентре. Муж работает программистом, старшие сыновья Кирилл и Влад — студенты. Дочка Аня закончила 7 класс с одной тройкой по информатике, зато в художественной школе ее хвалят. Обычная семья, рядовая. Такой же она была и 10 лет назад, когда в газете «Аргументы и Факты» вышла статья «Спасти рядовую Аню».

Этой весной Аня помогала маме сажать помидоры и зелень. Пока родители на работе, сама поливает грядки, кормит двух собак и двух кошек. Осенью ей исполнится 14-ть, можно получать паспорт. А когда-то о таком счастье и мечтать было страшно. Если бы мы не собрали тогда 39 тысяч евро на кардиологическую операцию в Германии, Ани сегодня могло и не быть.

Ольге врачи честно сказали: с такими пороками сердца дети доживают лишь до года, 10% пациентов могут без лечения дожить до пяти лет, и только единицы, исключительные случаи, если очень повезет — до 50-ти. Счастливчиков тогда спасали за рубежом. У нас такие операции, конечно, делали, но без гарантии. Да Ольга и сама все понимала: в больницах всю жизнь проработала.

«Аня крупная родилась — 4500, но ела плохо, вес не набирала, бледная была. Потом начала синеть…. Я врачу говорила, что что-то не так, а мне пальцем у виска крутили», — вспоминает Ольга. Уже после узнали, что Аня вообще чудом родилась живой.

Нет одного желудочка в сердце — звучит как приговор. А уж если такой ребенок родился в провинциальном городке, то приговор этот — без права обжалования. Слишком дорогая операция. Да и где Берлин, а где Новошахтинск?

«У нас в районной больнице и сейчас медсестра 15 000 рублей зарабатывает», — объясняет Ольга, почему ездит за 60 километров на работу в областной онкоцентр.

Диагноз поставили только в 3 месяца, когда у Ани посинели пальцы, нос, лицо, и она дышала как паровоз. Операции Мюллера, Гленна и Фонтена — единственное, что пока придумано на свете для таких детей — тогда уже начали проводить в России.

Речь не шла о том, чтобы сделать Ане здоровое сердце, речь шла о поэтапном спасении малышки.

Нужно было хирургическим путём с помощью переключения магистральных сосудов изменить ее систему кровообращения таким образом, чтобы вместо двух кругов кровообращения остался один. Первая операция (Мюллера, когда на лёгочную артерию накладывают специальную манжету, чтобы её сузить), проведенная в Москве, обернулась кучей осложнений в виде тромбозов и артериальной легочной гипертензии.

Затем ситуацию исправляли кардиологи из Томска: сделали операцию Гленна, подняли сатурацию с 60 до 80.

Следующий шаг — паллиативная операция Фонтена в Берлине, на которую читатели «АиФ» помогли собрать средства.

«Операция — паллиативная, но она нужна, чтобы человек жил», — говорит Ольга. Аня не просто осталась жить: она пошла в детский садик, потом в обычную школу, и даже — в художественную! У Ани все получилось.

«18 сентября 2014 года у дочки был день рождения, ей исполнялось 3 года. А операцию назначили на 20-е. Я ей говорю: «Анечка, как только из больницы выйдем — сразу в первый же магазин за подарком».

Ольга выполнила обещание. Они вернулись из Берлина с пупсом, который и теперь цел и невредим, и сердцем, которое будет биться долго-долго.

И пусть Аню не приняли ни в одну секцию, даже на танцы (никто из педагогов не берет на себя такую ответственность), зато какое-то время она занималась плаванием в бассейне с другими детьми с ОВЗ. И сатурация крови у Ани, как у обычного здорового человека, 98. Надо только пить блокаторы и препараты для разжижения крови. До пандемии она регулярно летала на обследование  в Германию, теперь наблюдается в Санкт-Петербурге.

А возвращаясь домой, поливает грядки, помогает маме по дому, ждет братьев на каникулы. В общем-то, живет самой обычной, рядовой жизнью. А что еще для счастья надо?

Фото: Валентина Григорьева