Фонд «АиФ. Доброе сердце» был основан в 2005 году по инициативе Издательского дома «Аргументы и Факты». Почему именно тогда и какое отношение к этому имеет Школа №1 города Беслана — рассказывает человек, который тоже стоял у истоков нашего фонда.
В газеты всегда писали с просьбами о помощи, и всесоюзная «АиФ» с многомиллионными тиражами тоже не была исключением. За десятки лет существования «народного еженедельника» в редакцию постоянно прилетали самые разные истории и просьбы «приезжайте, разберитесь, напишите, помогите!». И корреспонденты «АиФ» ехали и летели, разбирались и писали, а читатели — еженедельно — откликались, помогали и как могли участвовали в жизни героев газетных публикаций. Именно из этого неравнодушного участия двадцать лет назад вырос благотворительный фонд «АиФ. Доброе сердце».
А почему именно первую годовщину Бесланской трагедии в фонде считают началом истории фонда, мы поговорили с Индирой Кодзасовой — заместителем главного редактора и руководителем сети региональных редакций Издательского дома «Аргументы и Факты».
Трагедия в Беслане стала отправной точкой для создания фонда «АиФ. Доброе сердце». Это было такое реактивное топливо, такая абсолютная концентрация людской боли и желания помочь, что в истории фонда до сих пор читается этот след.
Ради справедливости нужно сказать, что и до Беслана ручеек помощи героям наших публикаций не иссякал: читатели приносили деньги в редакции «АиФ» (и в московскую, и в регионах) , чтобы мы передали их тем, кто вызвал особенное сочувствие. И пострадавшим в катастрофах, пожарах или наводнениях тоже приносили и присылали самое нужное: одежду, лекарства, постельное белье…
Уже тогда из отдела маркетинга и пиара издательского дома выдвинулся человек, который взялся эти потоки курировать. Это как раз была будущий первый директор фонда «АиФ. Доброе сердце» — Маргарита Широкова.
И вот в конце сентября 2004 года именно Маргарита и еще несколько сотрудников «АиФ» поехали со мной — как с местным человеком, осетинкой — в Беслан. Мы ехали, чтобы лично передать пострадавшим жителям города деньги, которые тогда каждый день несли в редакцию люди. Нам предстояло разделить все принесенное и присланное на семьи всех погибших (а это 334 человека!).
И лично зайти в каждый дом с конвертом…
Лаконичные новостные сводки из 2004 года масштаб трагедии не передавали даже близко.
«1 сентября 2004 года в Северной Осетии группа террористов напала на учеников школы №1 Беслана и их родителей. Заложниками стали более тысячи человек. Два с лишним дня террористы удерживали их в стенах спортзала школы без еды и воды. На третий день прогремели мощные взрывы, началась перестрелка. В результате теракта погибли 334 человека, в том числе 318 заложников, из которых 186 были детьми».
Для Индиры Кодзасовой каждая такая новость из Беслана была не просто новостью…
Индира Кодзасова родилась в Северной Осетии, окончила журфак Ростовского университета. Больше 20 лет назад начала работу региональным корреспондентом еженедельника «Аргументы и Факты». Лауреат Государственной премии Правительства и заслуженный работник связи и информации РФ, про свою родину Индира говорит: «Там мало родиться (мне повезло), там надо поработать, увидеть войну (мне не повезло её избежать) и остаться человеком (надеюсь). С этим грузом работаю и живу».
Для меня и моих коллег наш план бесланской поездки оказался невероятно трудной задачей. Мы разделили конверты на четверых — с нами еще был военкор Владимир Сварцевич и редактор отдела репортажей и спецпроектов Татьяна Кузнецова — и отправились по домам.
Я до сих пор это помню…
Когда все случилось в Беслане, моему сыну было всего 11 месяцев. Я еще кормила его грудью, поэтому не могла оставить одного, взяла с собой. И вот уже пятнадцатый дом, мой грудной малыш плачет в машине, а я захожу в калитку, мысленно обещая себе: «сейчас просто отдам деньги у двери — и все, сразу обратно».
И в пятнадцатый раз не могу так сделать… Потому что из дома выходит мать погибшего ребенка, благодарит и спрашивает, когда я пячусь назад, отдав конверт: «А вы что, даже не посмотрите мою девочку? Не помянете ее?»
И я снова и снова захожу в дома — в пятнадцатый, тридцатый, пятидесятый… А потом, возвращаясь к машине после всех разговоров и слез, прикладываю к груди сына — даже не накормить, а просто почувствовать себя живой.
В Осетии горе — это строгая традиция поминовения, специальным образом выстроенная жизнь и поведение.
Ты подходишь к кровати в детской комнате, на которой до сорокового дня будут разложены одежда и вещи умершего ребенка. Ведь считается, что его душа остается в доме 40 дней, «он жив и с нами». И над этими вещами плачешь вместе с родителями, а на помин выпиваешь стакан воды. Почему стакан воды? Считается, что эта старинная осетинская традиция идет от притчи о невесте. Невесту везли с гор в дом жениха, и когда все остановились у колодца попить воды, про нее забыли, и она умерла от жажды. С этих незапамятных времен у нас принято первому всегда давать воду самому младшему, слабому, бесправному, безголосому…
В моем детстве во дворе школы стояла колонка. И хотя я была самой младшей среди одноклассников, но даже отъявленный хулиган не смел подойти к ней, пока я не попью. Это в крови у каждого осетина, это никому у нас не нужно объяснять. Теперь вы понимаете, что не давать в захваченной школе детям воды — значило растоптать саму национальную идентичность.
Все привезенные в Беслан деньги мы так и не сумели раздать семьям. Кто-то из родителей отвергал любую помощь, потому что не мог смириться с потерей, кто-то даже отрицал, что у него погиб ребенок. Я поручила своей 80-летней бабушке оставшуюся сумму, и она отправилась с конвертами в дальние деревни. Она знала точно, что нужно делать, как разговаривать с горюющими людьми. Она плакала с порога и причитала. Если погибли маленькие дети, то била себя в грудь. И тогда люди оттаивали и принимали помощь…
Когда мы вернулись в редакцию, с нас падала одежда — всего за несколько дней мы похудели на килограммы. И ответсек Евгений Факторович сразу отправил нас в отпуск. Но до этого мы подготовили специальный номер, посвященный Беслану. И когда вернулись на работу — нас уже ждали мешки и мешки писем для бесланцев! Писали самые разные люди: капитан подводной лодки, пахан из тюрьмы, пенсионерка из Минска… Читатели продолжали присылать и деньги для семей. В редакции уже лежало в пять раз больше денег, чем мы отвезли в Беслан.
Этот невероятный человеческий отклик на чужое горе стал той силой, которая зародила наш фонд. «Я хочу помочь! Скажите — как?», — спрашивали нас каждый день. И эту стихию требовалось поместить в какое-то русло. Ну не может же журналист с деньгам в конверте заявиться в больницу, чтобы оплатить ребенку операцию! Все это нужно было официально оформлять: счета, печати, специальный отдел в редакции, авторы для материалов — все завертелось и начало обрастать людьми и историями.
Наша помощь Беслану не иссякает и по сей день. На первую годовщину, в 2005-м, мы помогли оформить класс русского языка и литературы в новой отстроенной школе: купили оргтехнику, пособия, 2 тысячи новых книг. Потом посадили сад у школы: розы, деревья.
В ковидный год отправили в бесланскую больницу целый микроавтобус санитарных средств. В прошлом году купили большие экраны для класса профориентации.
Важно помнить самое главное, за счет чего фонд работает — это доверие. А читатели «АиФ» доверяют нам дважды: когда оформляют подписку и когда жертвуют деньги фонду. Это крайняя форма доверия! Которое мы перерабатываем в здоровье детей и взрослых с тяжелыми и редкими заболеваниями, с трудными диагнозами.
Доверие — вечный двигатель нашей работы. Сейчас «Аргументы и Факты» уже трудно представить без фонда. И этот пример живого, работающего действия, спасающего сотни детей и взрослых каждый год, вдохновляет нас помогать и в своей частной жизни.
** Фонд «АиФ. Доброе сердце» благодарит Индиру Кодзасову за эти бесценные воспоминания
Вы можете помочь ещё больше! Расскажите друзьям о нас!
