«МАЛЬЧИКИ, Я БУДУ ПЛАКАТЬ»

— Такого счастья, какое мне выпало за все 11 лет нашего брака, не думаю, что многие и за первый год-то наберут.

Она говорит — и плачет. Живая, подвижная, размашистые жесты. Но боль в ней еще тихо кипит. Воспоминания — еще совсем рядом. Всего год прошел, как мужа Артема* (все имена героев изменены) убила шальная пуля.

«Последние слова мужа были о любви»

Поженились молодыми, помотались по гарнизонам. Когда пришло время первому ребенку, муж все роды держал Катю за руку, а после, наклонившись к ее измученному лицу с прожилками полопавшихся сосудов, сказал: «Я теперь тебя люблю еще больше».

— Помню, стоим вдвоем над колыбелькой, меня материнские чувства захлестывают, а он отворачивается от сына и говорит мне: «Ты мой самый дорогой человек». А я недоумеваю: «Как! Вот же — сын, это он у нас самый родной!» «Нет, дети вырастут, а мы с тобой останемся». Думали старость вместе встречать… Второго мальчишку вскоре родили. И у Артема ни на мгновение не было порыва все бросить, когда мы узнали, что у нашего Жени*муковисцидоз. Семья для мужа всегда была на первом месте. За все время нашей жизни он ни разу голоса на меня не повысил, ни разу даже не поспорили! И я думаю, что не пережила бы его смерть, если бы у меня за плечами к тому моменту не было опыта работы с вашим психологом, к которой я обратилась из-за выгорания.

К Светлане Леонович, психологу фонда «АиФ. Доброе сердце», два года назад Катя, можно сказать, доползла. Общественница, борец за права родителей детей с муковисцидозом в своем регионе, она несколько лет тащила на себе все, что могла: организовывала семьи в общий чат, помогала выбивать лекарства, бороться с местным здравоохранением, даже судилась. И буквально сгорела на этой добровольной работе — однажды просто не смогла встать с кровати. Самые простые дела: собрать детей в школу, дать Женьке лекарства, посадить его за ингаляцию, не говоря уже об активистской деятельности — стали непосильными.

«Мне казалось, что все, что я делаю — бесполезно, корила себя за то, что кому-то не смогла помочь»

Психолог фонда Светлана Леонович:

— Катя пришла ко мне в абсолютно истощенном состоянии: она без конца отдавала и отдавала, а подпитки ей самой такая работа не давала. Ведь у тех, кому она старалась помочь, иногда нет сил даже сказать спасибо.

Мы обнаружили корни этой безоглядной жертвенности в Катином детстве: семья жила на земле, и Кате пришлось рано взять на себя ответственность за хозяйство. Так что она выросла с синдромом спасателя и хорошей девочки, с целью всем помочь. При этом оказаться слабой, неудобной, неподходящей, усталой для нее было немыслимым.

Посмотрев глубже в историю рода, мы выяснили, что из-за того, что Катины предки были репрессированы, почти у всех членов семьи выработался этот паттерн поведения: быть удобным, социально-одобряемым, никогда не жаловаться, все отдавать другим — лишь быне пришли и не отняли.

В процессе работы мы восстановили Катин баланс. Чтобы отдавать из изобилия, а не последних крох, помогать другим, но не в ущерб себе. И Катя научилась признавать за собой право предъявлять себя миру такой, какая есть, а не такой, какой от нее ожидается.

И когда спустя месяц после гибели мужа Катя пришла ко мне уже с новым запросом — пережить эту утрату, мы строили работу уже на хорошем фундаменте.

В Катину дверь горе постучало в марте 2022

Спустя всего несколько дней после того, как Артем уехал на учения.

— У меня даже не екнуло ничего, когда муж уехал: он уезжал так каждый год, и каждый год возвращался, это была обычная работа военного. Из зоны СВО Артем успел позвонить мне коротенько всего три раза, не было связи. Я помню, что все почему-то старалась успеть сказать мужу о своей любви: «Ты — самое лучшее, что есть у меня в жизни». И последнее его сообщение — тоже было о любви: «Ты мой изумрудик»… Когда позвонили в дверь и я увидела полную лестничную клетку военных, поняла, что пришли сообщать не о ранении. Артем погиб в самые первые дни, его убила шальная пуля.

В полном чужих, одетых по форме людей, коридоре, когда их слова отрезали от Кати ее прошлую жизнь и она быстро, как на лифте, погружалась в сумрак отчаяния, ее остро жгло еще одно чувство — благодарности мужу за все прожитые вместе годы счастья.

— В какой-то момент в работе с психологом я осознала, что жизнь — это монета с двумя сторонами, и нужно ценить в ней и радость, и горе. Благодаря предыдущим консультациям со Светланой мне удалось быстро мобилизоваться, не расклеиться окончательно. В тот первый вечер я посадила сыновей напротив себя и сказала: «Папа погиб». Старший тут же спросил: «Как же мы теперь будем жить?» И ответ пришел ко мне сразу: «Мы будем жить счастливо. По-другому, но счастливо».

Самое главное, чему меня научила Сетлана: важно плакать, проживать свои чувства, чтобы не застрять в проживании горя. И я сказала сыновьям: «Мальчики, я буду плакать. Не пугайтесь, это нормально и даже полезно — так горе будет выходить из меня, иначе я заболею». И сыновья это приняли. Сейчас старший даже иногда говорит: «Мам, ты поплачь».

Раньше я думала, что слезы — это жалость к себе. Говорят же: «Не плачь, у покойника мокро будет». Или «Будь сильной». Но нет. Я признала, что могу быть и слабой, неудобной, любой.

Спустя короткое время после гибели Артема Катя Логинова снова даже смогла вернуться к общественной деятельности. Теперь, кроме семей с муковисцидозом, она помогает и вдовам военных, которых вокруг нее становится с каждым днем все больше.

Текст: Полина Иванушкина

*** все имена героев изменены

Текст подготовлен в рамках проекта «Не оставить наедине с диагнозом», реализуемого при поддержке Благотворительного фонда «Абсолют-Помощь»

Если вы сталкиваетесь с похожими психологическими проблемами, наши специалисты готовы оказать бесплатную помощь. Пожалуйста, напишите на почту dobroe@aif.ru или оставьте заявку на нашем сайте.

Также вы можете поддержать программу психологического сопровождения: сделать разовый платеж или оформить подписку, то есть автоматическое ежемесячное пожертвование с банковской карты на любую сумму. Чтобы никто не оставался наедине с болезнью и горем.