Как обстоят дела с реабилитацией детей с проблемами слуха, что происходит в России с рынком ассистивных технологий и слуховых аппаратов? Разбираемся вместе с экспертом по ассистивным устройствам и референтом по вопросам правовой и технической компетенции родителей слабослышаших детей Центра реабилитации слуха и речи «Тоша и Ко».
Ровно три года назад, в Международную неделю глухих, мы решили обстоятельно разобраться сами и рассказать читателям, что такое современная социальная модель понимания инвалидности, почему ассистивные технологии можно и нужно использовать в обычных школах, и какие перспективы открываются для неслышащих детей после кохлеарной имплантации и слухоречевой реабилитации.
За эти три года многое изменилось и в ранней помощи, и в инклюзивном образовании, и в технологиях.
Поэтому о том, как сейчас в нашей стране обстоят дела с ассистивными технологиями и реабилитацией детей с нарушениями слуха, мы снова поговорили с Еленой Никитиной — экспертом по ассистивным устройствам и референтом по вопросам правовой и технической компетенции родителей слабослышаших детей Центра реабилитации слуха и речи «Тоша и Ко».
Что конкретно изменилось за последние 2-3 года в процессе реабилитации детей?
Е.Н.: Изменения есть, и они носят разнонаправленный характер. Из позитивного: наблюдается тренд на совместную деятельность в интересах детей c инвалидностью по слуху: сурдологи, аудиологи, сурдопедагоги, а также родительские сообщества активно участвуют в профессиональных конференциях, которые приобрели характер реального межведомственного взаимодействия.
Расширяются диагностические методики, повышается уровень компетенций специалистов, работающих с детьми (проводится много практических семинаров, тренингов, учебных мероприятий); профессиональное сообщество осознает и правильно оценивает роль «осознанного» (информированного) родительства в реабилитации глухих и слабослышащих детей.
Появляются новые и модернизируются старые центры, в которых дети со слуховыми аппаратами и кохлеарной имплантацией могут получить реабилитационные услуги по ОМС. Это, например, НМИЦО [ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр оториноларингологии ФМБА России»] и НИИ ЛОР [Санкт-Петербургский научно-исследовательский институт уха, горла, носа и речи]. Конечно, этого мало, но доступность помощи все-таки, хоть и медленно, но растет.
И все еще есть серьезные проблемы кадровой обеспеченности детей с нарушениями слуха специалистами: и сурдопедагогами-дефектологами в медицинской реабилитации, и в психолого-педагогическом сопровождении образования. Здесь пока быстрых улучшений не наблюдается, к сожалению. Но эта проблема осознается профессиональным и медицинским сообществами и обсуждаются пути решения.
В начале года наш фонд (совместно с благотворительной платформой СБЕРВМЕСТЕ) открыл сбор на слухоречевую реабилитацию сразу восьми нашим подопечным. Сейчас все дети успешно прошли курсы реабилитации, и мы регулярно рассказываем хорошие новости в соцсетях «АиФ. Доброе сердце».
Одна из тех, кому вы помогли — Катя Каунас. Малышке два года, и сейчас она хорошо слышит с помощью сверхмощных слуховых аппаратов, но вот с речью были проблемы, даже несмотря на ежедневные занятия дома.
Ее мама Наталья не могла сдержать радости, рассказывая нам новости. Ведь после двухнедельного слухоречевого курса дочь не только впервые сказала слово «мама», но и начала произносить еще много новых слов и даже целых фраз:
— У нас было по четыре занятия в день. И большая часть из них — в игровой форме. Катюша буквально бежала к специалистам. И если дома я никак не могла добиться, чтобы она повторяла за мной слова, то здесь дочка выполняла все-все задания преподавателей.
А на одном из занятий она забралась в трубу и оттуда позвала Наташу: «Мама, иди!».
— Катя уже умела говорить «папа», «дядя», а вот «мама» у нее никак не получалось, — говорит Наталья. —- Но во время занятия «мама» вырвалось так неожиданно, что я чуть не расплакалась. Эти тренировки с разными специалистами дали очень хороший толчок для речевого развития дочери.
А что происходит в России с современными ассистивными технологиями, про пользу которых (особенно для школьников) мы писали еще три года назад? Есть ли их массовое внедрение в учебных учреждениях?
Е.Н.: Здесь — тоже плюсы с минусами: есть крутые слуховые решения (современные слуховые аппараты, кохлеарная имплантация), но это, прежде всего, продукты зарубежного производства. Поэтому их стоимость высока (и неумолимо растет), а вот размер компенсации за ТСР по госгарантиям не только не увеличился, но даже и в некоторых регионах (из-за нового приказа) — упал. Например, в Москве до октября 2023-го года компенсация за слуховые аппараты достигала 200 тысяч рублей, после октября — только 20-30 тысяч).
Есть проблема и с FM-системами: и сурдологи, и родители видят их нужность и важность, стремятся их получить, но за последние два года объем зарубежных поставок сильно сократился, рынок опустел. А российские продукты хоть и могут использоваться, но имеют технические ограничения. Это пока большая и многоаспектная проблема.
Разговор с Еленой Никитиной получился обстоятельный, поэтому — продолжение следует. На следующей неделе мы расскажем как искусственный интеллект влияет на слуховые аппараты нового поколения, какие новые инженерные решения используются и что можно ждать от отечественных производителей людям с нарушениями слуха.
Вы можете помочь ещё больше! Расскажите друзьям о нас!
Благотворительный фонд
