Хирурга Новикова из Ярославля знают во многих странах: к нему прилетают оперировать сложные параличи из Европы, Азии, Израиля, Арабских Эмиратов. А нашим подопечным повезло вдвойне — знаменитый доктор не только сотрудничает с фондом, но и живет, и оперирует в Ярославле. Где мы и взяли у него интервью для рубрики «Наши врачи».
Выступая перед коллегами на съезде Британского общества пластических хирургов, реконструктивный микрохирург Михаил Новиков свою первую лекцию начал с того, что показал присутствующим карту России, а на ней — небольшой город Данилов в Ярославской области.
«Иностранцы о России знают мало и всегда задают мне один и тот же вопрос: вы из Москвы или из Санкт-Петербурга? Я решил показать, что у нас есть и другие города: вот — Данилов, я здесь родился, а через улицу жила девушка, которая стала моей женой. В 60 километрах — Ярославль, здесь я учился в медицинском институте и теперь работаю».
Именно в Ярославле Михаил Леонидович — лауреат премии «Призвание» — сделал первую в России операцию ребенку с синдромом Мёбиуса (при этой патологии у пациента полностью парализованы лицевые мышцы и отсутствует мимика). Именно сюда вот уже более десяти лет приезжают лечиться люди из разных концов России, Германии, Израиля и Арабских Эмиратов. Среди пациентов Новикова теперь есть и шесть подопечных нашего фонда: уникальный врач возвращает им подвижность лиц, ног и рук, а еще — первые улыбки.
«Мотус» на латыни означает движение. «Поскольку в моей работе все выстроено вокруг восстановления движения, я посчитал, что это короткое запоминающееся название подойдет для клиники», — говорит Михаил Леонидович.
Центр, который открыл микрохирург, расположен вдали от туристических маршрутов столицы Золотого кольца — спальный район, окраина города. Зато здесь успешно развивается другой туризм — медицинский. То, что акушерские параличи, синдром Мёбиуса и другие неврологические недуги лучше всего оперируют именно в Ярославле, у доктора Новикова — общепризнанный факт, ведь доктор Новиков — ученик пионера реконструктивной микрохирургии, американского врача Джулии Терзис.
Катя Дмитриева
Когда мама повезла Катю Дмитриеву из родного Ярославля в Москву — их отказались оперировать. «Мне заведующий отделения так и сказал: вот если вас возьмется оперировать Михаил Новиков — тогда считайте, что дочка вытянула счастливый билет», — вспоминает Мария.
Раньше Катина левая щека не чувствовала ни тепла, ни холода, ни прикосновения. Она была распухшая, будто от укуса пчелы. Мария смотрит старые фотографии и уже не верит, что все это было с ними. С ее Катей, у которой от рождения была парализована половина лица.
«Прошел год после операции. Левая щечка уменьшилась в размере, а ямка, образовавшаяся на месте шовчика, лишь придает ей шарма. Все сделано идеально. Я даже не ожидала такого эффекта».
Целый год Дмитриевы берегли щеку, чтобы нервы прижились. Шесть недель нельзя было пользоваться зубной щеткой, есть твердую пищу (даже хлеб), находиться на холоде (все лето в комнате Кати работал обогреватель) и играть с друзьями в подвижные игры. Зато теперь Катю за левую щечку можно даже потрепать. И она все почувствует.
Родители доктора имели отношение к хирургии лишь как пациенты: папа – госслужащий, мама – инженерно-технический работник. А он, со школы подававший надежды и в футболе, и в музыке, и в математике, почему-то взял и пошел в медицину.
«Когда-то я играл на гитаре блюз и даже руководил школьным ансамблем. Потом перешел во взрослый коллектив. В Ярославле была рок-студия Анатолия Шельпанова. Я туда пришел и был даже на фоне ярославцев не так уж и плох. Увлечение было сильное, но пришлось выбирать: медицина или музыка. В начале второго курса я продал гитару и все, что меня связывало с музыкой. За неделю не осталось ничего, что бы провоцировало отвлекаться от учебы».
Михаил Леонидович показывает в телефоне черно-белое фото, на котором студент Новиков помогает в эксперименте по пересадке мышечного лоскута. Сосредоточенность на учебе дала свой результат: к окончанию института Михаил Новиков уже много раз ассистировал на плановых операциях, связанных с микрохирургией. Сначала была реплантация пальцев, кистей, стоп.
«Ярославль — уникальный город для истории микрохирургии»
Кстати, именно в Ярославле группа хирургов (в составе академика Новикова Юрия Васильевича и профессоров Миначенко Владимира Константиновича и Ключевского Вячеслава Васильевича) провела первую в СССР реплантацию (приживление) конечности. В провинциальном городе, который не дотягивал даже до «миллионника», по приказу Минздрава СССР в 1984 году был открыт Центр микрохирургии.
«Я только пришел в кружок СНО на кафедре оперативной хирургии и топографической анатомии, где шли экспериментальные работы в области микрохирургии, а этот центр уже существовал. Было распределено оборудование, получили микроскопы, инструменты, шовный материал. Мой учитель, профессор и лауреат Госпремии в области микрохирургии Владимир Миначенко, уже тогда начал развивать реконструкции плечевого сплетения в Ярославле. Лечение повреждений плечевого сплетения, которые ведут к драматическим нарушениям функции руки, является самым сложным разделом хирургии нервов, особенно в случаях тотальных параличей. И даже сегодня тех, кто хорошо оперирует пациентов с тотальными параличами при повреждениях плечевого сплетения, меньше, чем гонщиков «Формулы 1».
Чаще всего операции на плечевом сплетении делается взрослым пациентам после ДТП — в этом случае шансы на восстановление без помощи хирурга ничтожно малы. Маленькие же пациенты обычно попадают к Михаилу Новикову с «акушерским параличом», когда травма происходит во время родов. Бывают легкие формы паралича, когда все восстанавливается само, а бывают тяжелые, когда нерв отрывается от спинного мозга. Спонтанное восстановление при легких формах наблюдается в 80% случаев. Глазков попал в несчастливые 20%, но ему повезло найти своего доктора.
Денис Глазков
Поездка в Ярославль стала последней ниточкой, за которую ухватились родители Дениса Глазкова. Денис получил травму во время родов, и его левая рука надолго повисла плетью. «Целый год провели как в тумане — никто не мог помочь, а потом мы узнали про доктора Михаила Новикова. Муж был уверен, что все получится. Так и вышло», — говорит Дарья Глазкова.
Когда после операции с Дениса сняли гипс, он не сразу зашевелил рукой: на восстановление после такой операции потребовалось три месяца. Но пальчики зашевелились уже после первой реабилитации. «Что сейчас может делать Денис? Да все! У него восстановились все движения, характерные для обычного ребенка. Раньше он поднимал руку плечом, и следом поднималась половина туловища, а теперь…»
Теперь Денис ловит обеими руками воздушные мячики и барабанит в таз, когда приезжает в гости к бабушке. А еще делает то, что раньше без мамы не мог — надевает футболку и штаны.
«Мы начинали с одной операции в год на плечевом сплетении детям. А сейчас делаем восемьдесят!»
Еще один подопечный «АиФ. Доброе сердце», которому помогла поездка в Ярославль— пятнадцатилетний Дима Батраков. Во время аварии он повредил седалищный нерв и совсем не мог шевелить левой ступней, нога не реагировала ни на холод, ни на тепло. После операции прошло несколько месяцев — и теперь Дима снова ходит.
«Мотус» начинался с 18-метрового офиса, который Михаил Новиков арендовал в другом медицинском центре. Теперь это больше 700 квадратных метров: полноценная поликлиника и реабилитационный центр. Операции проводятся на базе детского стационара, оснащенного всем необходимым для лечения детей от младенческого до подросткового возраста, а в «Мотусе» организован высокоспециализированный мультидисциплинарный прием пациентов с патологией периферической нервной системы. Каждого пациента обследуют неврологи, ортопеды, реабилитологи и специалисты функциональной диагностики, выполняющие нейрофизиологические исследования и УЗИ нервов, сосудов, суставов. И на каждом этаже — шкафы, полные погремушек и неваляшек.
«Наша хирургия не требует какого-то особенного супероснащения: мы используем операционный микроскоп, микрохирургические и обычные хирургические инструменты. Казанский завод, например, производит очень хорошие микроинструменты, а качественно сделанная немецкая оптика вообще служит десятилетиями».
Михаил Новиков и сейчас оперирует своих пациентов с помощью микроскопа Карл Цейс 1989 года производства и считает, что главное в его профессии — навыки, хирургическое искусство и командная работа.
«Мы все идеологически на одной волне. Медицина — это то, чем мы все зарабатываем на жизнь, других источников дохода у наших врачей нет. Но идея заработка никогда не была и не является главной в работе нашего центра. Если у операционного стола стоит анестезистка, то и ее тоже волнует, что будет после операции. Она, так же как и хирург, интересуется судьбами пациентов и осознает, какой вклад вносит в общее дело. Я не понимаю, как медцентр можно открывать без идеи помогать пациентам. Это же не супермаркет».
За идеей, которая объединила 17 ярославских врачей, Михаилу Новикову пришлось когда-то лететь через океан.
В 2001 году Джулия Терзис попросила своего нового стажера из России написать на листке перечень сделанных операций и того, что он умеет в операционной. Прочитала — и не поверила.
Михаил Новиков много месяцев переписывался с офисом американского врача прежде чем «запустить себя в космос» — так он говорит о поездке в Америку. В России осталась жена и пятилетний сын. Он смог забрать их к себе лишь через год.
«Это была не просто учеба. Это была подготовка уровня морских пехотинцев!»
«Я стал самым высокооплачиваемым студентом в 25-летней истории программы обучения микрохирургии (fellowship). Но начинал я у Терзис с зарплатой в тысячу долларов в месяц. А пока мне оформляли лицензию — она мне и вовсе не платила. Я проедал свои накопления, которые привез из России, и жил в общежитии при баптистской церкви: это была келья с кроватью за 300 долларов. Лупы нужно было покупать за свой счет, и я взял их в рассрочку на три месяца. Я оказался не в своей стране, с чужим языком (я и английский язык начал учить лишь на третьем курсе института), в совсем других условиях работы. Морально было непросто. Мне помогло то, что я до этого прошел и спорт, и армию. Джулия Терзис была жестким человеком. Американцы проходили у нее обучение за год, иностранцы — за два. А я был с ней три года. Потом она представляла меня так: это Майк, он со мной три года провел. Собеседник обычно смотрел на меня с изумлением: «ТРИ ГОДА?!» Они знают, что Терзис — это подготовка уровня морских пехотинцев».
В Норфолке (штат Виргиния) Михаил Новиков ассистировал доктору Терзис на самой продолжительной в его практике операции, которая длилась 32 часа. В Ярославле ему случалось оперировать и по 20 часов при необходимости. Но вот такие масштабные операции обычно делятся на два этапа. Обычная длительность операций по реконструкции плечевого сплетения у взрослых 10-12 часов, у детей всего 5 часов.
«Мы должны каждый день заходить в операционную не уставшими, а свежими. Это касается и анестезиологов, и медсестер. Чем делать 24-часовую операцию, лучше разделить ее на две 12-часовые с интервалом в неделю».
Но это сейчас — так. А сначала все было непросто…
«То, что ты приехал из Америки, где учился у всемирно известного профессора, не делает автоматически из тебя специалиста, к которому в первую очередь направляют пациентов другие врачи. И это не значит, что о тебе сразу узнают пациенты и все поедут в Ярославль из других регионов. В 2004 году я вернулся из Америки и продолжил делать то, что я делал и до Америки. Еще у меня были бесплатные консультации. Тогда не было никаких электронных баз данных, поэтому мы подняли базы по акушерскому параличу и нашли пациентов, которым могли помочь… Взяли список пациентов в детской больнице, распечатали его на матричном принтере (помните такие?), выяснили адреса и начали отправлять родителям письма: мы ждем вас в 9 утра каждую субботу в таком-то месте».
Прошло еще два года — и местные газеты опубликовали новость об уникальной, первой в России операции, которую ярославский хирург Михаил Новиков провел девочке с синдромом Мёбиуса.
«До этого я не делал пересадок лоскутов пациентам с синдромом Мёбиуса, но у нас уже был опыт пересадки лоскутов на лицо при других состояниях, то есть как хирурги мы были технически готовы. Я обратился к доктору Терзис с просьбой приехать и помочь в первой операции. Она согласилась, и мы сделали это — впервые в России. Одну сторону лица оперировали вместе с доктором Терзис, а вторую, через несколько месяцев — уже самостоятельно, с командой местных врачей».
Синдром Мёбиуса считается редкой патологией и диагностируется у одного из 50 тысяч новорожденных. Как правило, у таких детей нет мимической мускулатуры с обеих сторон лица. Поэтому требуется двусторонняя реконструкция мимики с интервалом около трех месяцев между этапами. К 2023 году во всем мире выполнено более 80 микрохирургических пересадок мышц с целью восстановления мимики при врожденном и приобретенном лицевом параличе. На сегодняшний день доктор Новиков со своей командой прооперировал около 40 пациентов с синдромом Мёбиуса (что уже на 12 больше, чем у его учителя на момент их совместной операции в Ярославле!).
«Встречают-то все еще по одежке и по лицу. Внешность человека и его способность реагировать на окружающую обстановку — это то, на что всегда обращают внимание. Если лицо амимично, то люди думают, что человек интеллектуально неполноценен. Возвращая мимику, мы возвращаем пациенту и незаменимый инструмент общения. Однако хирургия для «мёбиусов» — лишь одна из опций. Эти дети нуждаются в полноценной социальной реабилитации и в поддерживающей семье. Если основная идея родителей — после операции сразу получить «обычного, нормального» ребенка, которого они не будут стесняться и будут думать, что он такой же, как и все, то этого не случится. Надо принять, что вы живете с особенным ребенком и основная задача — интегрировать его в общество. Но, конечно, с операцией это будет сделать проще».
Оперировать детей с лицевым параличом доктор советует до смены социального окружения, то есть до школы.
Наш фонд не раз открывал сборы для подопечных с синдромом Мёбиуса и каждый раз мы не устаем объяснять: эта операция может и не спасает жизнь в буквальном смысле, но без нее ребенку будет почти невозможно социализироваться.
Екатерина Эргардт 10 лет ждала первую улыбку своей дочери.
«Мы впервые попали к доктору Михаилу Новикову, когда Полине было четыре года. Но нас тогда на операцию не взяли, было рано. Зато когда я в прошлом году сказала дочке, что уже точно едем на операцию, она только спросила: «К Михаилу Леонидовичу?» Они так быстро нашли общий язык и начали общаться, что я в их компании была явно лишняя», — с улыбкой рассказывает Екатерина.
Полину оперировали в два этапа. Иннервацию в левой щеке восстанавливали в январе 2022 года, через три месяца — продолжили правую. Вскоре Екатерина заметила в щеках дочки подергивания. А в августе, к своему десятилетию, Полина впервые улыбнулась. Пока ее улыбка не симметрична, но это вопрос времени и тренировок.
«После каждой 12-тичасовой операции Михаил Леонидович был на связи, у меня был его номер. Но звонить необходимости не было, потому что мы и так были под постоянным контролем врачей из его команды. Каждое утро они проверяли состояние пересаженных тканей и кровоток доплером и передавали все нашему хирургу», — говорит Екатерина.
«Я — не первый врач в России, который пересадил мышцу на лицо. Но наша команда занимается этим системно, чтобы вывести такие операции на хороший стабильный уровень»
1. Доктор Новиков десять лет заходит в операционную в одних и тех же счастливых туфлях. Поэтому их уже неоднократно ремонтировали сапожники. А еще он смотрит на фазы Луны, планируя микрохирургическую пересадку мышечных лоскутов. И избегает выполнять эту операцию в полнолуние (и этому есть научное объяснение).
2. Михаил Леонидович впервые полетел на самолете лишь в 2001 году. Зато сразу в Америку. До этой поездки он ни разу не видел океана.
3. В армии он служил в медицинском отряде специального назначения. После такого никакая стажировка у Джулии Терзис не страшна.
4. Июль для Михаила Новикова — особенный месяц. Именно в июле он пропустил празднование выпуска в институте (о чем до сих пор жалеет), чтобы подготовиться к вступительному экзамену в аспирантуру, который был на следующий день. За первых десять дней июля 1993 года он успел многое: закончил мединститут, женился и поступил в аспирантуру! Кстати, и оба ребенка в семье Новиковых родились в июле.
5. У Михаила Леонидовича, который когда-то ради медицины на целых 25 лет забросил музыку, теперь больше десятка гитар в коллекции. А еще он участник джазового проекта «Дело врачей», созданного известными врачами и музыкантами Вадимом и Станиславом Майнугиными. Среди тех, с кем Новиков выступал на одной сцене — известная певица Этери Бериашвили и выдающийся отечественный джазовый гитарист Алексей Кузнецов.
Вот такой он — хирург Михаил Новиков, главная достопримечательность города Ярославля — по версии тех семей, чьим близким он помог.
Текст: Дарья Добрина
Фото: Ольга Габеева
Вы можете помочь ещё больше! Расскажите друзьям о нас!
Благотворительный фонд
