Марк два месяца живет в реанимации балашихинского перинатального центра. Палата на троих малышей, среди которых Марк — единственный доношенный крепкий ребенок, который просто не умеет дышать. Из-за синдрома Пьера Робена у мальчика недоразвита нижняя челюсть. Это можно исправить, и Марка уже ждут хирурги больницы Святого Владимира. Нужно только купить специальные дистракционные аппараты.
С сожалением сообщаем, что Марка не стало. В связи с тяжелым общим состоянием здоровья, ребенок не дожил до операции. Спасибо всем, кто помогал собирать средства на лечение мальчика!
Собранные для Марка средства пойдут на лечение Ясмины Байсаевой (2 мес., синдром Пьера Робена – патология развития костей лица и нёба, г.Москва), в соответствии с программой «Адресная помощь».
Марк успел самостоятельно подышать всего 10 минут в своей жизни. А потом за него начал дышать аппарат искусственной вентиляции легких.
«Может вам какие-нибудь детские вещи нужны или коляска?» — спрашивают у Петровых знакомые и друзья. Кристина с Димой отвечают: «Все у нас есть. И кроватка, и коляска, и грызунки. Не хватает только Марка». Ребенка родителям отдадут только после операции.
Марк два месяца живет в реанимации балашихинского перинатального центра. Палата на троих малышей, среди которых Марк — единственный доношенный крепкий ребенок, который просто не умеет дышать. В изголовье кювеза заботливая рука медсестры приклеила лейкопластырем крестик. С этим крестиком и ИВЛ Марк путешествует по палатам.
Дома — папа и маленькая сестра Вика, которая требует поскорее привезти ей брата. Рядом — мама.
«У меня сына только что с того света вытащили», — первое, что Кристина выдыхает в трубку. Вытаскивали Марка дважды: неделю назад открылось кровотечение в кишечнике, а теперь — в легких. Крошечную руку подключают в капельнице и вливают в Марка плазму, чтобы загустить кровь. Врачи объясняют Кристине, что у ее ребенка слабые сосуды и гипоксия. Последний диагноз — из-за недоразвитой челюсти, которая будто запала в череп.
Синдром Пьера Робена в официальных выписках еще не стоит, но сомнений, что это он и есть — уже не остается.
«То, что у сына будет маленькая челюсть и расщелины неба, мне сказали во время беременности. И тут же успокоили: это все можно исправить операциями, а в целом — здоровый малыш. Когда беременность подошла в середине, на очередном скрининге будто ошпарили: ваш ребенок — не жилец, у него, кроме всего прочего, укорочение ручек-ножек, а грудная клетка такой формы, что не даст легким раскрыться. И вместо генетического анализа направили на анализ абортивного материала».
Кристина тогда, не успев оправиться от потрясения, послушно пошла на аборт, и даже полчаса посидела под кабинетом в ожидании своей очереди. А потом опомнилась и внутренним чутьем поняла: не надо ей входить в эту дверь. Встала и тихонько ушла домой, где муж Дима ее крепко обнял. «Ну и правильно. Будем рожать».
Марка встречала реанимационная бригада. А он родился — и задышал. Легкие открылись, и малыш, даже с крошечной челюстью и западающим в гортань языком самостоятельно втягивал холодный, пропитанный лекарствами больничный воздух целых десять минут! Его успели выложить на маму, осматривали прямо на ее груди, и она слышала сопение сына.
Руки и ноги тоже были на месте. Пусть и короче, чем у других малышей. Но в роду Петровых с ростом всегда чехарда была: отец Дима под метр девяносто, в то время как его отец ему по плечо. Вот и Марк уродился в деда. Что же до остальных страшных прогнозов, так и они далеко не все подтвердились. Если не считать того, что с 11-й минуты жизни Марк начал задыхаться.
Его забрали у мамы, опутали проводками и трубочками, подключили к ИВЛ, засунули в рот зонд, чтобы кормить, и замуровали в реанимации. Посещение — с 9.00. Кристина как раз успевает проводить мужа на работу, отвести Вику в садик, и бежит к сыну. Если успеть к смене белья — считай, сказочно повезло: дадут подержать Марка на ручках, прижать к себе покрепче, постоять с ним в обнимку минут пять. В остальное время трогать-гладить можно, а из кювеза доставать категорически запрещено, чтобы не вырвать интубационную трубку ИВЛ.
Кроме мамы в палату пустили только отца Дмитрия, настоятеля часовни при перинатальном центре. Он прочитал молитву, окропил маленькие ножки и лобик святой водой из шприца, велев рабу Божиему Марку не сдаваться.
И Марк его послушал: пережил два открывшихся кровотечения, научился фокусировать взгляд на маме. Он даже улыбался бы, наверное, если бы не фиксирующие зонд пластыри по щекам.
«Когда ты мне привезешь братика?» — спросит дома Вика. А Кристина сама не знает. Ей не отдадут Марка, пока он не раздышится сам. А для этого нужно расширить и нарастить маленькую челюсть специальными аппаратами. В больнице Святого Владимира, где делают такие операции, Петровых уже ждут. Перинатальный центр отдаст им Марка, как только будут куплены дистракционные аппараты.
А потом миллиметр за миллиметром будет расти детский подбородок. День за днем Петровы будут ближе к встрече с сыном. У них все для этого готово: кроватка, распашонки, коляска. Не хватает только Марка.
Поможем ему вернуться домой.
Челюстно-лицевой хирург Дубин Сергей Александрович ГБУЗ «Детская городская клиническая больница святого Владимира ДЗМ»
Ребенку с врождённым недоразвитием нижней челюсти, которое обуславливает обструктивные нарушения дыхания и нарушения питания за счет смещения языка вместе с нижней челюстью кзади и перекрытия корнем языка просвета верхних дыхательных путей, показан компрессионно-дистракционный остеосинтез нижней челюсти (двусторонняя остеотомия нижней челюсти с наложением компрессионно-дистракционных аппаратов) для удлинения тела нижней челюсти и перемещения таким образом языка кпереди с целью устранения перекрытия верхних дыхательных путей его корнем, что позволит обеспечить адекватное дыхание и питание через естественные анатомические пути.
У Ильи с рождения нет левой руки. Чтобы полноценно жить и ничем не отличаться от других, ему нужен бионический протез. Детям их устанавливают редко, ведь они тяжелее тяговых. Но это не проблема для спортивного Ильи, привыкшего к занятиям с утяжелителем на неразвитой руке. Именно бионический протез заставляет Илью работать головой и чувствовать свое тело.
У Миланы с рождения полностью парализована правая половина лица. Нет подвижности — значит, нет улыбки. А ещё нарушено смыкание глаза, из-за чего очень сильно упало зрение. Нужна замена роговицы, но прежде необходимо устранить первопричину и вернуть мимику.
У Матвея краниосиностоз — черепной шов зарос раньше времени. Без хирургического вмешательства эта патология приведет к отставанию в развитии, проблемам со слухом и зрением и скачкам давления. Мозг будет расти и в какой-то момент просто расплющится о костный мешок. Необходимы биорезорбируемые пластины для проведения операции.
Год назад мы открывали сбор на первый этап лечения для маленького сибиряка Мирослава Черепанова, родившегося с наполовину парализованным лицом. Теперь «АиФ. Доброе сердце» открывает сбор на вторую операцию, после которой мальчик точно будет улыбаться.
В год Ацамаз ползает по-пластунски, стоит, схватившись за край кроватки и говорит «мама». Врачи в Осетии и в Москве называют его чудо-ребенком. Никто не ожидал, что в маленьком человеке, которому и шанса-то на жизнь особо не давали, может быть столько сил и терпения. Впереди у Ацы операция на черепе, для которой нужны очень дорогие пластины. И тут одним терпением не откупишься. Необходима наша помощь!
За два года у Насти слева на спине вырос горбик. Когда после консультаций и лечения у местных ортопедов и хирургов Света привезла дочь в Москву, сколиоз достиг уже своей последней, четвертой степени. Дальше начнется опасная компрессия внутренних органов. Ни плавание, ни ношение корсета ситуацию уже не изменит, и прогрессирующую деформацию позвоночника не затормозит. Насте нужна операция. Врачи выпрямят ее спину металлоконструкцией. Операция бесплатная, имплант — нет.
У Бориса слишком рано сросся черепной шов. Без этой «проталинки» вся голова начала потихоньку деформироваться: у висков обрадовались ямки, на лбу вырос острый бугорок. Со временем ребенка ждут серьёзные проблемы со здоровьем, вплоть до постоянных мигреней и умственной отсталости. Необходима операция с использованием биорезорбируемых пластин, которые не только прочно фиксируют, но и рассасываются самостоятельно и не требуют повторных хирургических вмешательств.
Половина Валиного лица парализована с рождения. Его губы не растягиваются в улыбке, а кривятся, а все его фотосессии — в основном серьезные, как на паспорт. Мама сама фотошопит снимки сына, пририсовывая ему улыбку. «Очень хочу, чтобы Валя улыбался, он ведь такой красавчик», — объясняет она. А сам Валя добавляет, что и без улыбки вроде бы все хорошо, да и к неудобствам он уже привык, хотя глаз не моргает нормально и зрение справа упало. Но все же… Все же очень хочется быть как все. Недавно Валины родители узнали, что это возможно. Нужна операция в несколько этапов.
На десятый день жизни состояние Матвея стало резко ухудшаться, живот раздулся так, что пришлось срочно оперировать. Врачи удалили часть тонкой и слепой кишки. Иначе из-за некроза кишечника мальчик бы просто погиб. С тех пор малыш питается внутривенно и нуждается в специальных смесях и расходных материалах для капельниц.
У Егора редкий синдром Мёбиуса. Его лицо полностью обездвижено и лишено мимики. Из-за атрофии мышц и неумения моргать ухудшается зрение, плохо формируется речь и часто возникают проблемы с прикусом и зубами. Сегодня этим редким пациентам врачи успешно возвращают мимику. Две уникальные операции по пересадке нервов и мышц, взятых из ноги ребенка, долгая поэтапная реабилитация — и на первых школьных фото Егор уже точно будет улыбаться.
Вы можете помочь ещё больше! Расскажите друзьям о нас!
Благотворительный фонд
