ТРЕВОГА В НАСЛЕДСТВО

«В груди как будто что-то трепещет, сердебиение зашкаливает, дыхание затрудненное», — жаловалась Анна нашему психологу Татьяне Кокаревой.

Поднять трубку, чтобы поговорить с кем-то по телефону — страшно. На детской площадке подойти познакомиться с другими мамами — тоже. Новые знакомства вызывают стресс, переезд в другую страну — ужас. Тревожность проникала в самые разные уголки Аниной жизни и казалось, что с ней уже ничего не сделать, ведь для переживаний есть объективные причины.

Но на сессиях с психологом фонда удалось установить, что глубинные истоки этих переживаний нашлись еще в детском опыте Анны — ее собственная мама была такой же тревожной и гиперопекающей. К окну не подходи — вывалишься, на улице не гуляй — маньяки, а уж про хрестоматийную «шапку надень» и вовсе нет слов. Аня ходила в теплой шерстяной до самой поздней весны, чтобы не расстраивать маму, иначе бы «простудилась и умерла»! Эта гиперопека и заложила почву для будущих проблем.

А когда Анне было около 30-ти, в 2014-ом, к ее дому вплотную подошли военные действия и больше уже жизнь не была мирной. Из Донецка Аня с семьей выехали в Россию только в прошлом году. Страх за свою жизнь и материнское тревожное «наследство» спаялись воедино, и вот Анну затрясло…

К тому моменту она сама уже была мамой. Усвоенная семейная модель поведения, конечно же, переложилась и на ее дочку Олю. А Оля росла в обстановке еще большей тревоги: внутренней, постоянно транслируемой мамой, и внешней, провоцируемой тем, что происходило за окном. И достаточно было небольших толчков, неприятных обстоятельств, чтобы запустить нездоровую, навязчивую тревожность и в девочке.

Когда Анна с дочерью оказались на приеме у психолога, дочь жаловалась на то, что боится принимать ванну, видеть свое отражение в зеркале, темноту, врачей — и список можно было еще продолжать и продолжать. Триггером тревожного расстройства стала смерть бабушки, а вернее тот факт, что Оля спала в кровати покойницы. Бояться зеркала в ванной заставила шутка подруги о том, что в нем отражается кровавая рука. На подготовленную почву легли благодатные семена — и вот их было уже двое, Мирошниковых, которые тревожились.

«С обеими я работала техниками арт-терапии, — рассказывает психолог «АиФ. Доброе сердце» Татьяна Кокарева, которая оказывала семье бесплатную психологическую помощь. — Мы много рисовали переживания Анны, а Оля создавала рисунки, связанные с ее навязчивыми страхами: кровать, ванну, зеркало. Арт-терапия позволяет разместить негативные эмоции вовне и принять их как данность, вместо того, чтобы пытаться от них убежать. Принятие снижает проявленность этих эмоций и дает возможность перепрожить тревожные состояния и по-новому увидеть ситуацию. Также я использовала технику ДПДГ(десенсибилизация и переработка движением глаз), которая часто применяется в работе с травмой у свидетелей и жертв трагических событий».

Все вместе и дало устойчивый результат, к которому Мирошниковы пришли за несколько недель работы.

«Я заметила, что теперь мое внутреннее состояние более спокойное, удовлетворенное и даже в чем-то счастливое! — делится Анна. — А еще я перестала бояться высказываться на людях, беспокоиться о том, что обо мне подумают, мне стало легче общаться. У Оли тоже огромные успехи. Страхов теперь намного меньше, она спокойно заходит в ванну и может закрывать в нее дверь, не так боится темноты. Я думаю, на дочку повлияли и мои внутренние изменения тоже, ведь она «считывает» мое благополучие и «заражается» им. Это случилось благодаря той комплексной работе, которую мы обе проделали  с психологом, благодаря фонду «АиФ. Доброе сердце».

* все имена героев изменены

Текст: Полина Иванушкина

Вы можете поддержать работу психологов фонда «АиФ. Доброе сердце», которые оказывают бесплатную помощь семьям с тяжелобольными детьми: сделать разовый платеж или оформить ежемесячную подписку на удобную вам сумму. Чтобы никто не оставался наедине с болезнью.