Фонд «АиФ. Доброе сердце» помог оплатить операции многим детям с диагнозом «синдром внезапной смерти». И большая часть операций была сделана руками выдающихся кардиохирургов из особенного отделения.
Отделение хирургического лечения сложных нарушений ритма сердца и электрокардиостимуляции Научно-исследовательского клинического института педиатрии имени академика Ю.Е. Вельтищева — отделение уникальное.
Во-первых, это единственное в стране специализированное детское отделение аритмологического профиля.
Во-вторых, его хирурги выполняют около 500 оперативных вмешательств в год. И цифра эта не просто впечатляющая, а — рекордная: это самое большое количество операций у детей среди всех европейских клиник такого профиля!
О работе отделения мы поговорили с его заведующим — кардиохирургом Сергеем Артуровичем Термосесовым.
Алина Хабарова (Фото: Ульяна Фёдорова)
В отделении хирургического лечения сложных нарушений ритма сердца и электрокардиостимуляции все пациенты — это дети от 0 до 18 лет. Те, у кого либо брадикардические нарушения ритма — это когда у сердца редкий ритм, либо тахикардические нарушения — когда, наоборот, ритм частый. Плюс жизнеугрожающие аритмии, в основном тахиаритмии.
Что происходит, если ритм сердца нарушен? Если есть критические паузы ритма, то сердце или редко сокращается или вовсе останавливается. В этот момент ухудшается кровоснабжение мозга, ребенок теряет сознание.
«Таким детям мы имплантируем эндокардиальную систему стимуляции — электрокардиостимулятор. Установка кардиостимулятора выполняется посредством так называемого малоинвазивного вмешательства: через просвет сосудов вводятся электроды, которые устанавливаются в полость сердца — в его предсердия, в желудочки. После этого кардиостимулятор берет на себя функцию «водителя ритма сердца», проще говоря, заставляет сердце сокращаться в нужном ритме. Кроме того, стимулятор обладает массой диагностических функций. Когда пациент приходит к нам на контроль после операции, мы можем с помощью телеметрии увидеть статистику, которую «собрал» стимулятор: какие были события, с какой частотой происходила стимуляция. В зависимости от этого можно скорректировать программу стимулятора — он программируется снаружи. Также мы оцениваем ресурс батареи стимулятора, чтобы спрогнозировать время его замены. Средний срок службы электрокардиостимулятора — семь лет, и операция по замене гораздо проще установки: не нужно менять все электроды, нужно заменить только аппарат».
Малоинвазивная операция эндокардиальным доступом проводится тем детям, которые весят больше 20 килограммов. Совсем маленьким пациентам имплантируют систему эпикардиально: то есть электроды подшиваются непосредственно к сердцу. В этом случае нужно делать торакотомию — вскрытие грудной клетки. Однако не нужно сразу представлять страшную картину операции: в наше время все ограничивается маленьким разрезом.
«Врачи нашего отделения первыми в мире разработали и применили для лечения самых маленьких детей торакоскопическую методику имплантации электрода для кардиостимуляции, используя лишь небольшие проколы в грудной клетке для установки камеры и инструментов.»
Дети с жизнеугрожающими аритмиями — это, как правило, желудочковые аритмии, связанные с врожденными и генетическими аномалиями — обычно наблюдаются у кардиологов, получают антиаритмическую терапию. Но чтобы обезопасить их от внезапной сердечной смерти, хирурги имплантируют им кардиовертер-дефибриллятор.
Это прибор, который может сам, автоматически, распознать тахикардию, нанести купирующий, дефибрирующий разряд — и тем самым спасти ребенка. Однако в идеале прибор должен не наносить разряд, а только диагностировать и контролировать — по сути, работать в режиме своеобразной страховки. Как можно этого достичь? Уменьшая количество аритмических эпизодов — с помощью прежде всего антиаритмической терапии, а также в ряде случаев путем денервации сердца.
Денервация сердца достигается выборочным удалением тех ганглиев, то есть нервных узлов, которые иннервируют сердце и заставляют его сокращаться так часто. Операция, в ходе которой производится денервация сердца, называется левосторонней симпатэктомией.
«Нами разработана методика торакоскопической симпатэктомии: в плевральную полость пациента мы устанавливаем три торакопорта, через один из них вводится камера, через два — инструменты. Плевральная полость заполняется углекислым газом, чтобы сжать легкое. После этого появляется обзор ганглиев, которые иннервируют сердце и которые нужно удалить. Удаляя их, мы уменьшаем симпатическое влияние на сердце — то самое влияние, которое отвечает за усиление сердечных сокращений».
В том самом уникальном отделении, где работает хирург Термосесов, сделано 40 таких операций. И все они прошли без единого осложнения!
«Согласно нашим исследованиям, симпатэктомия снижает вероятность возникновения аритмических событий на 80-90%. Важно сказать, что мы не вылечиваем пациента полностью ни одной из операций: ни имплантацией дефибриллятора, ни симпатэктомией. Но мы уменьшаем количество аритмических событий или даже сводим их к нулю. А дефибриллятор — он остается действительно как страховой полис на тот случай, если вдруг возникнет аритмическое событие. Это может случиться, например, если ребенок не принял вовремя препарат-антиаритмик».
И еще одна хорошая новость: после симпатэктомии маленькие пациенты восстанавливаются мгновенно.
«Именно так, и это не преувеличение. Операция малоинвазивная, дети очень легко ее переносят. Сама операция длится в среднем 30 минут, несколько дольше идет подготовка к ней. Мы выписываем уже на 5-6 сутки после операции. Дети возвращаются домой, а швы им снимают в поликлинике по месту жительства. Конечно, сохраняются ограничения физической нагрузки, но они связаны не с операцией, а с самим заболеванием».
Настя Радостева (Фото: Александр Матвеенко)
Да, ребенок с жизнеугрожающей аритмией, например, никогда не сможет заниматься профессиональным спортом, даже когда повзрослеет. Зато он вырастет и сможет жить.
17-летней Насте Радостевой такую операцию выполнили осенью 2022 года, 9-летней Алине Хабаровой — в марте этого года; средства на оплату обеих операций собирали жертвователи фонда «АиФ. Доброе сердце». Сейчас обе девочки чувствуют себя хорошо, а их родителей отпустило постоянное чувство страха, в котором они жили до операции.
«Операция длилась один час сорок минут. На следующий день Алина легко встала. Я ожидала, что будет хуже, а тут — будто зуб удалили, — вспоминает мама Алины Наталья. — Да, она принимает таблетки, но она и бегает, и прыгает, и катается на велосипеде — здоровый ребенок! И не скажешь, что у нее что-то было».
Сейчас Алина наблюдается у врача по месту жительства. А Настя Радостева этим летом приехала на повторное обследование в институт Вельтищева. Ее мама, с благодарностью рассказывая о врачах отделения, подводит главный итог: «Спасибо им, спасибо проведенной операции — этот год мы прожили спокойно».
Иногда никаких неожиданных обмороков у ребенка не случается и опасный диагноз выявляется почти случайно: на ЭКГ, на холтеровском мониторировании (суточном непрерывном ЭКГ) — могут быть выявлены признаки жизнеугрожающей аритмии. В НИКИ педиатрии имени академика Ю.Е. Вельтищева лечатся дети из всех регионов России, и в историях многих из них видно, что там, где они живут, врачи долго не могли поставить верный диагноз.
«Конечно, коллеги из регионов гораздо реже, чем мы, встречаются с подобными нарушениями ритма сердца. Ведь в нашем отделении сконцентрировано все: десятки лет опыта, знания, кадры. Поэтому главная задача врача, к которому привели такого ребенка, — заподозрить кардиологическую проблему и быстро направить пациента в такое экспертное медицинское учреждение, специалисты которого смогут выполнить все, от первичного осмотра до операции».
Но не всегда можно обойтись обычными анализами и кардиограммами. Для нескольких детей, которым помогал фонд «АиФ. Доброе сердце», мы собирали деньги непрерывный кардиомониторинг с помощью монитора Reveal. И иногда нас спрашивают — но зачем делать дополнительную операцию, если это просто прибор для записи ЭКГ?
«В нашем отделении имплантируется от 12 до 15 мониторов Reveal в год. Такой монитор представляет собой небольшое по размеру — не больше компьютерной флешки — диагностическое устройство, которое долгое время непрерывно записывает ЭКГ. Когда оно устанавливается? Например, у ребенка бывают потери сознания неясной этиологии, но на обычном ЭКГ ничего не видно. Тогда пациенту проводят суточное холтеровское мониторирование — но и там ничего не видно. К тому же ребенок может вспотеть или, скажем, так подпрыгнуть, что электроды отвалятся и часть записи исчезнет, пропадет. И потом, это всего лишь сутки — за сутки можно и не поймать аритмическое событие. Поэтому в том случае, когда мы использовали все доступные неинвазивные способы диагностики, а результата не получили, производится имплантация записывающего устройства Reveal, которое регистрирует ЭКГ постоянно».
Такое устройство можно запрограммировать: например, для того, чтобы оно записывало записывать все эпизоды сердечных сокращений ниже 40 и выше 180 в минуту. Также пациенту или его родителям вручают прибор, который может активировать запись: например, если ребенок вдруг плохо себя почувствовал, он или родители сразу же нажимают на кнопку и событие записывается. А врачи потом видят, что записалось, и, самое главное, соотносят это с клинической картиной. То есть, понимают, что именно регистрировалось на ЭКГ ребенка в тот момент, когда он потерял сознание. А некоторые мониторы имеют опцию передачи данных дистанционно — и это хороший выход в тех случаях, когда пациент живет далеко от клиники.
Наверное, самый частый вопрос, волнующий родителей — почему это случилось именно с моим ребенком? Может именно поэтому хирургам так часто задают вопрос: «Что мы делали не так? Как можно было предупредить эту болезнь?»
«Причины проблем с сердцем у детей могут быть совершенно разными: от текущего или перенесенного воспалительного процесса до генетики. Это и тяжелые простудные заболевания, осложнившиеся миокардитом. Это и врожденные, и уже прооперированные пороки сердца: аритмия может стать следствием оперативных вмешательств. И, разумеется, наличие генетического заболевания. Генетики уже умеют устанавливать «точный адрес», где гнездится причина той или иной проблемы. Уже разрабатываются технологии «генетических ножниц», чтобы вырезать ненужный, поврежденный участок гена и поставить вместо него новый. Это технологии будущего, причем, возможно, не очень-то и далекого».
Ситуация в медицине меняется стремительно — и кардиохирурги видят это по своему опыту. Молодой кардиолог Термосесов сконцентрировался на аритмологии в 1987 году, а сейчас он вспоминает начало своей карьеры как что-то невероятно далекое.
«Тогда в нашей области все только начиналось. Да, уже проводились имплантации кардиостимуляторов, но сами аппараты были значительно более примитивными. Дефибрилляторов не было в принципе, а когда появились, то они были несравнимо большего размера, имплантировались на живот, а сердце окутывалось сеткой электродов. И это была весьма травматичная операция. Те технологии и навыки, что были чуть больше 30 лет назад и те, что есть сейчас — отличаются просто космически.
Все развивается, и мы развиваемся тоже!»
Текст: Анна Ратина
Фото: Дарья Суханова
*** Материал подготовлен при поддержке Благотворительного фонда Владимира Потанина в рамках конкурса «Точка опоры» программы «Эффективная филантропия».
Вы можете помочь ещё больше! Расскажите друзьям о нас!
Благотворительный фонд
