Александр Глинщиков, 3 года, Краснодарский край, г. Анапа

01.07.2020

Диагноз: бинокулярная ретинобластома

Необходимо: 2 000 000 рублей на лечение в клинике Жюль-Гонин, Швейцария

В разгар карантина из «Внукова» поднялся в небо крохотный самолёт с детьми. А пустой аэропорт Женевы выдвинул навстречу прибывшим отряд швейцарской армии… С бутылочками воды и носовыми платками.

Так наш Саша Глинщиков нарушил безвоздушное простран­ство, в котором живут россий­ские семьи с раковыми детьми.

И ему очень понравилось то, что он увидел.

Говорят, один из мальчиков того рейса (5 мам и 5 детей с раком сетчатки) после посадки обнимал крыло самолёта.

Нет, это был не Саша. Саше всего 3. Он бы не дотянулся до крыла частного челленджера.

Саша просто спал у мамы на ручках. А она загадывала, чтобы и в этот раз сын мог ответить на вопрос профессора. Уточка или машинка, Alexander?

…Анапа пустая. Закрыты киоски с мороженым. «Как будто начало октября», – говорит Катя Глинщикова. Она живёт здесь всю жизнь. К морю они выходят только по вечерам: Саше опасно солнце, от него растёт его рак. Рак можно увидеть невооружённым глазом – стоит только прицельно направить луч фонарика. И зрачок начинает светиться жёлто-лимонным. Как у кошек.

Два года назад, когда сын начал косить, в Москве Глинщиковым сказали так: «Левый глаз удаляем. Завтра. За правый поборемся, но без гарантий, зрение точно не сохраним. Да, вот вам направление на МРТ – проверить, не проникла ли опухоль в мозг. Запись – на конец мая».

Дело было в начале апреля.

Накануне назначенной операции по ампутации глаза годовалому сыну Катя уже знала, что делать. Про Франсиса Мунье, его русские корни, уникальный метод, высочайший процент излечения, неж­нейших медсестёр и стоимость лечения Кате рассказала девочка из Анапы, вылечившая от ретинобластомы дочь. Деньги на первую поездку собрали в интернете, с визами и паспортами («Мы ни разу в жизни за границей не были!») помогли люди. Через 2 недели от этого дня профессор внимательно склонился над заснувшим от наркоза Сашей… и сказал маме, что левый глаз он сохранит, а на правом даже сбережёт зрение.

Так и вышло.

Для этого летать в Швейцарию Глинщиковым предстояло каждый месяц. Пока растёт сетчатка, в ней подрываются заложенные бомбочки ретинобластомы. К 7 годам процесс останавливается. С 4 – замедляется. А через 10 лет швейцарские учёные закончат испытания, начнут пересаживать органы зрения – и Саша сможет видеть обоими глазами! Так что сейчас нужно просто, чтобы раз в месяц профессор Мунье смотрел Саше Глинщикову в глаза. Проводил своё лечение. А потом показывал картинки: домик, уточка, машинка… «Что это, сынок!» – «Домик, мам». Или: «Ничего не вижу». И профессор по лицу Кати, без перевода, понимает, каков результат и что делать дальше.

Они продержались так 1,5 года. Пока мир не накрыла пандемия. И Глинщиковы оказались взаперти, на изоляции, в Анапе, с раковым ребёнком, у которого глаза светятся, как у кошки.

В России и до пандемии никто хорошо не думал о Саше Глинщикове – кроме обычных людей, которые помогли семье собрать за эти годы 16 млн руб. на лечение. Сейчас же до того, что через закрытую границу мальчику из Анапы нужно к швейцарскому профессору, и вовсе никому не было дела.

Кроме Франсиса Мунье. Посла Швейцарии в России – Ива Россье. И Жана-Клода Килли, олимпийского чемпиона 1968 г. и влиятельного бизнесмена, чей отец в войну был лётчиком. На своей вилле на Женевском озере Килли молча наблюдал через экран, как мальчишка тянется обнять крыло самолёта, который он нашёл и отправил за русскими детьми. Из Анапы, Красноярска, Кирсанова, Казани, Челябинска… Потому что «значение имеют только люди». Не слова. Регалии. Или деньги.

Катя Глинщикова и другие мамы, пересекая под сочувствующим взглядом швейцарских армейцев пугающе пустые залы аэропорта Женевы, с удивлением вдруг начали ощущать это на себе. И сцена их жизни уже не напоминала фильм ужасов по Стивену Кингу. Лангольеры отступились. Пожиратели времени. Смысла. Детей.

В этот раз профессор увидел у Саши в глазу рецидив: такие большие перерывы опасны…

Следующий гуманитарный рейс должен забрать Сашу в середине июля. Осталось только оплатить очередной этап.

Продержаться до 4 лет. До 7. До 13… Сашка как будто в капсуле, и Кате нужно занести её в воздушное пространство будущего. Где всё наконец будет хорошо.

Если его сейчас не сожрут лангольеры.

– Почему такая большая и богатая страна, как Россия, не может дать своим несчастным детям ни должного лечения, ни человеческого отношения! – в глазах Кати вскипают слёзы гнева. Страха за сына. И мольба.

А её Сашка идёт по пустой Анапе, задирает голову к небу и кричит: «Мам, смотри, смотри! Шары! Розовый! Жёлтый!» Катя вглядывается и наконец видит воздушные шары в верхушках тополей. «Точно. Всё правильно. Розовый. Жёлтый». Профессор бы порадовался.

Осталось немного. 2 млн руб. Пока Сашка живой. И светится.

Филипп Ротен, социальный работник клиники Жюля Гонена:

– Офтальмологическая клиника – один из передовых центров лечения детского рака: ретинобластомы. Метод внутриартериальной химио­терапии был представлен командой Ф. Мунье в 2008 г., затем – терапия для тяжёлых форм, ранее неизлечимых. В центре лечатся дети из 60 стран. Половина – из России и бывшего СССР. Каждый год поступают 60 новых маленьких пациентов с раком сетчатки. Применяемые в клинике технологии – пока единственный способ, позволяющий избежать энуклеации (ампутации) органов зрения у ребёнка.

Статья "Он живой и светится" из еженедельника "Аргументы и Факты" № 27 от 01/07/2020

Автор: Полина Иванушкина